Обозреватель Bloomberg Марк Чемпион: Не моргай, Трамп. Экономика России трещит по швам.

Вот уже как минимум год Кремль убежден сам — и убедил многих других — что все карты по Украине в его руках: больше живой силы и боеприпасов, более крупная оружейная промышленность и, как следствие, преимущество в самом важном ресурсе для войны на истощение — времени.

▪️Это предположение оказалось ошибочным с первого дня конфликта, когда российские войска вошли на Украину, ожидая мгновенной победы, с парадной формой в рюкзаках и с запасом топлива и припасов на несколько дней. 

▪️Оно остается ложным и сегодня, каким бы трудным ни было положение Украины на линии фронта — не в последнюю очередь потому, что российская экономика теряет свой почти чудодейственный тефлоновый щит.

▪️Это критически важный момент для понимания, поскольку новая администрация США готовится объявить план мирных переговоров. Если у президента Владимира Путина действительно есть достаточно времени, он может торговаться с позиции силы, зная, что Украина в конечном итоге уступит его требованиям.

▪️Однако реальность такова, что позиция Путина слабее, чем ему хотелось бы верить, и именно президент США Дональд Трамп может позволить себе упереться за столом переговоров.

▪️Потому что некоторые из сильных карт, которые, как часто утверждают, есть у Кремля, либо зависят от выбора, сделанного на Западе (с его гораздо большим экономическим и военным потенциалом), либо оспариваются Украиной (подумайте о растущем потенциале украинских дальних ударов или о территории, которую он все еще удерживает в Курской области), либо иллюзорны.

▪️Угрозы Путина нанести ядерный удар относятся к этой последней категории и служат прекрасным примером того, насколько эффективным может быть блеф (в данном случае ограничение поставок оружия на Украину), когда в него верят. Российская экономика также переходит в эту группу, если уже не перешла.

Стойкость России перед лицом беспрецедентных западных санкций и конфискации активов стала сюрпризом, похожим на способность Украины сопротивляться на поле боя. Вместо того чтобы рухнуть, как многие предполагали, экономика выросла. Это стало возможным не только благодаря обходу санкций, но и управляющему Центробанком мирового класса, а также масштабным официальным и неофициальным налоговым стимулам для поддержания военных усилий.

▪️И сейчас нет никаких признаков кризиса, но произошел резкий поворот к худшему, который дает возможности для усиления давления и изменения путинской калькуляции рисков во время переговоров.

▪️Этот шанс необходимо использовать, но не как альтернативу мирному урегулированию, а для того, чтобы сделать его возможным.

▪️Откуда мы знаем, что это не просто попытка выдать желаемое за действительное (в очередной раз)? В докладе, опубликованном 23 января, Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), московская некоммерческая организация, консультирующая российское правительство, утверждает, что, несмотря на высокие показатели общего роста, российская экономика, не связанная с обороной, находится в состоянии стагнации с середины 2023 года.

▪️Совсем недавно инвестиции и потребление домохозяйств также перестали расти, поскольку ЦБ поднял ключевую процентную ставку до 21%, чтобы бороться с упрямой инфляцией.

▪️Пока это вполне приемлемо для экономики военного времени. Опасность заключается в объеме кредитов, которые были влиты в оборонную промышленность для финансирования ее необычайного роста, причем большая их часть была взята по плавающим ставкам.

▪️Согласно тому же отчету, кредитный кризис начался в ноябре-декабре. Полный масштаб проблемы остается скрытым, считает ЦМАКП, поскольку банки предпочитают незаметно реструктурировать безнадежные долги, а не сообщать о них, тем самым снижая риск невыполнения требований к коэффициенту капитала.

▪️Бывший американский банкир Крейг Кеннеди, работавший ранее в российском энергетическом секторе, а сейчас в Гарвардском университете, пишет книгу по истории российской нефтяной промышленности и считает, что ситуация еще хуже. 

▪️Основываясь на данных российского ЦБ, он считает, что с 2022 года корпоративный долг вырос на 36,6 триллиона рублей (446 миллиардов долларов), или более чем на 70%. Значительная часть этого долга — результат льготных кредитов, которые государство поручило российским банкам выдавать оборонным подрядчикам.

Да, банки могут продолжать просто продлевать выплаты по кредитам и делать вид, что все хорошо. Но теперь Центральный банк обеспокоен, потому что это наносит ущерб трансмиссионному механизму денежно-кредитной политики, на который он полагается, чтобы сдерживать инфляцию в 9,5%, что все еще в два раза выше целевого показателя ЦБ.

▪️Компании, согласно закону вынужденные выдавать неподъемные кредиты производителям оружия, не чувствительны к повышению процентных ставок. Они уверены, что государство выручит их в случае необходимости — разумное предположение, пока оно может это делать.

▪️Дело не в том, что экономика вот-вот рухнет, сказал мне Кеннеди, а в том, что чем дольше Россия будет продолжать полагаться на государственные внебюджетные кредиты для финансирования военного конфликта, тем выше риск дефолта по кредитам, который может выйти из-под контроля.

▪️Все это означает, что Путин не может рассчитывать, что у него будет столько времени для продолжения военных действий, сколько он хотел бы показать миру. Сохранение давления на российские средства и доходы «является лучшим рычагом воздействия на Украину и ее союзников», говорит Кеннеди, «потому что России предстоит огромная (финансовая) работа по очистке после войны».

▪️Не все согласны, что эта потенциальная кредитная ловушка представляет для Кремля столь высокий риск, как считает Кеннеди.

▪️Янис Клюге, еще один человек, внимательно следящий за российскими экономическими данными, считает, что военная промышленность страны несет долгосрочное долговое бремя, но оно может быть погашено в течение многих лет, поскольку экономика останется на военном положении даже после достижения соглашения по Украине.

▪️«У Путина определенно будут проблемы в 2025 году… Но я не думаю, что они будут достаточно серьезными, чтобы заставить его пойти на переговоры», — считает Клюге, заместитель руководителя исследовательского отдела Немецкого института международных отношений и безопасности в Берлине.

▪️Не знаю, кто из этих очень проницательных аналитиков прав. Но очевидно, что риски продолжения конфликта растут как для Москвы, так и для Киева. И президент Украины Владимир Зеленский, и Путин в последнее время несколько смягчили свои позиции, заявив, что готовы вести прямые переговоры друг с другом, хотя ранее они это исключали.

▪️Однако всем участникам должно быть совершенно ясно, что худшее, что могут сделать сейчас США и Европа — это укрепить руку Путина в преддверии переговоров.

▪️Это можно сделать, развязав братоубийственную торговую войну, которая разделит и ослабит Запад, сократив помощь Украине или ослабив экономическое давление на Россию в обмен на предварительное прекращение огня, которое Путин — если прошлое хоть в какой-то мере является прологом — не намерен соблюдать